Вот уж кто-кто, а Оскар Уайльд на меня не может быть в обиде, хоть это и было нечестно с моей стороны.
→Если бы я был я, а не бревно, я бы заплакал на последних абзацах. И это не потому, что я считаю, что так охуенно пишу - представляю просто всё это в извращенной форме.
Disneyfied
«Ариэль. Ему подходит».
С такими странными мыслями Майлз выпивает контрольную чашку чая, сидя за столом вместе с Филом и Джеем. У каждого между пальцами зажата сигарета, у каждого - на разной стадии дотлевания: только-только начатая у Джея, почти закончившаяся у Майлза, а вот золотая середина в этом поединке досталась Филу. Что-то не клеятся сегодня ни разговор, ни внутренний диалог с самим собой - все наперекосяк идет с тех пор, как Юджин почувствовал острую необходимость остаться в номере - сопли ручьем, раскалывающаяся голова и несущественная температура ясно намекали на то, что пора бы им было оставить МакГиннесса в покое и мучить кого-то ещё.
«Если бы ее звали по-другому, это что-нибудь бы меняло? Да всё бы меняло - »
Кейна охватывает желание плеснуть себе кипятком в лицо и перестать предпринимать попытки поговорить о том, о чем не стоит заикаться даже, с кем-либо еще, кроме самого Тёрнера. Ну, да имя из сказки, принцесса-красавица с ужасающе-алыми волосами, имеющая в тайных воздыхателях рыбку-прилипалу.
Желто-голубое недоразумение с нелепым носом - это же не про Алекса, он просто не подходит ей - не из того мультфильма. Ему бы в «Чип & Дейл: команда спасателей» - самый настоящий Чип: деловой, иногда ворчливый, в своей вечной куртке. А ему, Майлзу, роль бурундука-идиота в гавайской рубашке. Ну, и ладно.
Не самой удачной была идея потушить сигарету в чашке, но что сделано, то сделано, и Майлз неловко задает последний вопрос, когда ему надоедает сидеть в кромешном молчании:
- Как вам Ариэль?
- А? - Джей кажется смущенным, но, быстро вбирая очередную затяжку, отвечает вполне себе деловито: - Ну, это не наше дело. Обычная девушка, симпатичная.
«Обычная. Ничего особенного. Баба очередная».
Ну да, Алекса тоже ведь была просто обычной, ничем не отличающейся - слава Богу, что была - а теперь ее место заняла другая, и снова начиналась старая-добрая сказка, которую даже в двадцать первом веке натягивают как гандон - чтобы защититься от действительности, заразной и порочной.
«Принцесса и уебище» - для Майлза принцессой в этой сказке была отнюдь не... Ариэль? Кстати, ее имя тоже начинается на «А», как «Алекса», как и сам «Алекс». Неужели самое время бежать в паспортный стол и орать, чтобы они там заменили каждую «M» на «А»? Ailes? Ales?
Лучше сразу же вписать в строку имени «Alas» и смириться. Как назовешь - так и поплывет посудина, говорите? Тогда почему же Агнесс да еще и Дейн подплыла к Майлзу да еще и Кейну, а Алекс - нет?
Потому что принцесса живет в своей непонятной сказке - взрослый парень, а все еще вглядывается в неописуемые розовые дали; потому что погода стоит ужасная, а принцесса - прекрасная, и окружают ее семь гномов и один из них - Ворчун - ее любит, а она любит песни петь, есть отравленные яблоки и слушать ведьм всяких.
Ворчун и яблоки отнимал, и раздевал ее - срывал корсет, чтобы она могла дышать нормально, а она только от раза к разу поправляет на нем этот дурацкий колпак и идет дальше, поцеловав в лоб раскрасневшегося гнома. Хотя это тоже не та сказка-
- Майлз? Что ты спрашивал-то? - Бурчит Джей, одновременно просматривая меню, чтобы заказать себе эспрессо и, наконец, очнуться от коматоза.
- Ненавижу сказки, вот что. Кто в них верит? - Майлз рывком вынул очередную сигарету и поджег одним махом. Какая-то злость, обычно не присущая ему, так и рвалась покусать всех, как голодный и продрогший в подземелье Цербер - Майлз покусывает фильтр и жалеет, что это не его собственная губа.
- Сказки разные есть, - философски заключает Фил и, как бы в подтверждение собственным словам, стряхивает пепел.
Ладно уж - все сказки дурацкие: одни просто идиотские, а другие, вдобавок ко всему, поучительные. Майлз выдыхает дым через ноздри, резко и красиво, и отвлекается на что-то несущественное, неважное. На мысли о записи следующего сольного альбома, например.
Он не помнит, что не все сказки равно поучительные - некоторые будто бы живые, списанные, содержат отнюдь не мораль, а когда-то живую боль автора; возможно, он забыл - да и не мудрено это - те сказки, которые они еще во втором классе читали всем классом. Конечно, забыл, ведь тогда было главным прочесть правильно, а смысл... Не было до него никому дела.
А ведь где-то сейчас был этот самый счастливый из Принцев, разве что больше не золотой, растерявший все свои рубины и сапфиры. Слепой, голый, с распахнутой душой и с трещиной на сердце из свинца. Его ласточка в это время облетает весь этот гигантский мир, чтобы потом вернуться и пересказать Принцу всё, что видела, поведать о том, что она не может больше оставаться вместе с Принцем, но все равно останется, пока силы не иссякнут. Потом, когда наступит время, она поцелует Принца в губы - он сам так решит, ведь он тоже любит глупую привязавшуюся к нему птицу - и замертво упадет к его ногам.
Свинец пойдет трещиной, сердце Принца расколется надвое - и упадет на асфальт рядом с телом мертвой ласточки. Все будут проходить мимо, занятые своими важными делами, и только Ангел найдет их, чтобы они вечно были вместе.
Майлз затягивается и перестает задумываться над тем, что его гложет не первый даже, а уже целый второй день - и понимает, что его клонит в сон от всех этих раздумий, что Ариэль, в любом случае, превратиться в морскую пену, и ее смоет за борт.
Они же не в Диснейлэнде, чтобы случилось иначе.
С такими странными мыслями Майлз выпивает контрольную чашку чая, сидя за столом вместе с Филом и Джеем. У каждого между пальцами зажата сигарета, у каждого - на разной стадии дотлевания: только-только начатая у Джея, почти закончившаяся у Майлза, а вот золотая середина в этом поединке досталась Филу. Что-то не клеятся сегодня ни разговор, ни внутренний диалог с самим собой - все наперекосяк идет с тех пор, как Юджин почувствовал острую необходимость остаться в номере - сопли ручьем, раскалывающаяся голова и несущественная температура ясно намекали на то, что пора бы им было оставить МакГиннесса в покое и мучить кого-то ещё.
«Если бы ее звали по-другому, это что-нибудь бы меняло? Да всё бы меняло - »
Кейна охватывает желание плеснуть себе кипятком в лицо и перестать предпринимать попытки поговорить о том, о чем не стоит заикаться даже, с кем-либо еще, кроме самого Тёрнера. Ну, да имя из сказки, принцесса-красавица с ужасающе-алыми волосами, имеющая в тайных воздыхателях рыбку-прилипалу.
Желто-голубое недоразумение с нелепым носом - это же не про Алекса, он просто не подходит ей - не из того мультфильма. Ему бы в «Чип & Дейл: команда спасателей» - самый настоящий Чип: деловой, иногда ворчливый, в своей вечной куртке. А ему, Майлзу, роль бурундука-идиота в гавайской рубашке. Ну, и ладно.
Не самой удачной была идея потушить сигарету в чашке, но что сделано, то сделано, и Майлз неловко задает последний вопрос, когда ему надоедает сидеть в кромешном молчании:
- Как вам Ариэль?
- А? - Джей кажется смущенным, но, быстро вбирая очередную затяжку, отвечает вполне себе деловито: - Ну, это не наше дело. Обычная девушка, симпатичная.
«Обычная. Ничего особенного. Баба очередная».
Ну да, Алекса тоже ведь была просто обычной, ничем не отличающейся - слава Богу, что была - а теперь ее место заняла другая, и снова начиналась старая-добрая сказка, которую даже в двадцать первом веке натягивают как гандон - чтобы защититься от действительности, заразной и порочной.
«Принцесса и уебище» - для Майлза принцессой в этой сказке была отнюдь не... Ариэль? Кстати, ее имя тоже начинается на «А», как «Алекса», как и сам «Алекс». Неужели самое время бежать в паспортный стол и орать, чтобы они там заменили каждую «M» на «А»? Ailes? Ales?
Лучше сразу же вписать в строку имени «Alas» и смириться. Как назовешь - так и поплывет посудина, говорите? Тогда почему же Агнесс да еще и Дейн подплыла к Майлзу да еще и Кейну, а Алекс - нет?
Потому что принцесса живет в своей непонятной сказке - взрослый парень, а все еще вглядывается в неописуемые розовые дали; потому что погода стоит ужасная, а принцесса - прекрасная, и окружают ее семь гномов и один из них - Ворчун - ее любит, а она любит песни петь, есть отравленные яблоки и слушать ведьм всяких.
Ворчун и яблоки отнимал, и раздевал ее - срывал корсет, чтобы она могла дышать нормально, а она только от раза к разу поправляет на нем этот дурацкий колпак и идет дальше, поцеловав в лоб раскрасневшегося гнома. Хотя это тоже не та сказка-
- Майлз? Что ты спрашивал-то? - Бурчит Джей, одновременно просматривая меню, чтобы заказать себе эспрессо и, наконец, очнуться от коматоза.
- Ненавижу сказки, вот что. Кто в них верит? - Майлз рывком вынул очередную сигарету и поджег одним махом. Какая-то злость, обычно не присущая ему, так и рвалась покусать всех, как голодный и продрогший в подземелье Цербер - Майлз покусывает фильтр и жалеет, что это не его собственная губа.
- Сказки разные есть, - философски заключает Фил и, как бы в подтверждение собственным словам, стряхивает пепел.
Ладно уж - все сказки дурацкие: одни просто идиотские, а другие, вдобавок ко всему, поучительные. Майлз выдыхает дым через ноздри, резко и красиво, и отвлекается на что-то несущественное, неважное. На мысли о записи следующего сольного альбома, например.
Он не помнит, что не все сказки равно поучительные - некоторые будто бы живые, списанные, содержат отнюдь не мораль, а когда-то живую боль автора; возможно, он забыл - да и не мудрено это - те сказки, которые они еще во втором классе читали всем классом. Конечно, забыл, ведь тогда было главным прочесть правильно, а смысл... Не было до него никому дела.
А ведь где-то сейчас был этот самый счастливый из Принцев, разве что больше не золотой, растерявший все свои рубины и сапфиры. Слепой, голый, с распахнутой душой и с трещиной на сердце из свинца. Его ласточка в это время облетает весь этот гигантский мир, чтобы потом вернуться и пересказать Принцу всё, что видела, поведать о том, что она не может больше оставаться вместе с Принцем, но все равно останется, пока силы не иссякнут. Потом, когда наступит время, она поцелует Принца в губы - он сам так решит, ведь он тоже любит глупую привязавшуюся к нему птицу - и замертво упадет к его ногам.
Свинец пойдет трещиной, сердце Принца расколется надвое - и упадет на асфальт рядом с телом мертвой ласточки. Все будут проходить мимо, занятые своими важными делами, и только Ангел найдет их, чтобы они вечно были вместе.
Майлз затягивается и перестает задумываться над тем, что его гложет не первый даже, а уже целый второй день - и понимает, что его клонит в сон от всех этих раздумий, что Ариэль, в любом случае, превратиться в морскую пену, и ее смоет за борт.
Они же не в Диснейлэнде, чтобы случилось иначе.