извините, но здесь есть гет.
Его большой палец без сомнений оставит синяк на ее бедре, но, толкнувшись в последний раз, кончив не вынужденно, но без особого удовольствия, Тёрнер ловит свой взгляд, выражение безрадостного вроде как оргазма на лице - в зрачках только лишь презрение к тому, что он делает. Ее помада на его губах после двух ломаных поцелуев оставила четкий, будто бы восковой контур, ее аромат остался в его волосах, а он подарил ей лишь синяк да осознание того, что она трахалась с ним.
Алекс находит в себе мужество поцеловать ее в щеку, в то время как она поправляет подол и, соскочив со стола, задерживается около зеркала, чтобы стереть безобразие со своего лица. Она замечает приподнятую в удивлении бровь Тернера - до сих пор он не может привыкнуть к тому, что для многих людей секс - это всего лишь способ убить время, как послушать музыку например. Однако она воспринимает это по-другому: проводит салфеткой по его губам несколько раз, снимая чертову красноватую помаду, и глупо улыбается, довольная чем-то.
А вот ему становится неловко, и, застегнув ремень трясущимися руками, он выметается из гримерки, будто бы оскорбленный или униженный.
*
Конечно, ему понравилось заниматься с ней сексом; конечно, думать об этом во время концерта не самая лучшая идея, особенно, когда нужно объявлять следующую песню. Его голос обмякший, отвлеченный говорит залу, что сейчас на сцене появится Майлз. Уже выскочил, сгусток энергии - Алекс загоняет Ариель в дальний угол своего сознания, стоит Кейну пройти сколько-нибудь близко, задеть его, Алекса, своими ебанутыми - ну, правда, ебанутыми - руками. Задеть намеренно, судя по скорости. Тёрнеру приходится скрывать побуждение рвануть к чертовой матери с места, за сцену, или хотя бы содрогнуться, и он просто остается как бы серьезно перебирать струны и петь припев.
Конечно, всем видна его улыбка; конечно, все знают, что это либо фансервис, либо один издевается над другим и оба - надо всеми —
Но никто и понятия не имеет, как же Алексу стыдно, до чертиков неловко стоять там и бороться с ноющим чувством, ставшим поперек горла. Никто не подозревает, что можно какими-то идиотскими совершенно жестами вогнать его в ступор. Никто не может понять, что Майлз - абсолютнейший феномен, заставляющий его заливаться краской и чувствовать себя лишним, несущественным. Алексу это всё кажется чем-то неподвластным его ограниченному уму, чем-то вроде рационального бреда, не имеющего под собой никаких оснований. Тёрнер приходит в окончательное замешательство, когда Кейн еще и присаживается рядом, в нескольких сантиметрах почти что, на корточки, чуть раздвигая ноги -
Никто не знает, что от этого всего у Алекса перехватывает дыхание, и, уж тем более, никто никогда не поймет, что это не просто прикосновения, а прорывающееся, вскормленное малодушие мистера Майлза Кейна.
-
-
24.01.2012 в 16:12хорошо, но невыносимо.
-
-
24.01.2012 в 16:50-
-
24.01.2012 в 17:15