19:58

enough.
хуйняхуйня

17:52

enough.
из-за тамблера я скоро возненавижу тёрнера - одни и те же 4 блядские картинки по 505 кругу ада
и ребложить мне нечего, кроме как ванильную хуету с полуголыми андрогинами, кровью, вырванными зубами, закатами-восходами и какими-то охуенно красивыми словами-фразами из песен
сейчас я пойду искать блоги с мьюз - уж лучше ненавидеть ховарда, вот правда, и беллдомеров в целом, потому что когда их ебет ебать мэттадома, они всовывают последнюю часть беллдома в того же многострадального тернера. они любят это делать, видимо.
кстати, спасибо тем двум блогам(или трем уже не помню), которые втрахнули в мою ленту фу файтерс и дейва в отдельности, а то я бы уже сдох.
и мне наверное до хуя повезло, что никакого шерлока у меня в ленте нет - хоть здесь я подумал не воображаемым хуем, а чем-то более существенным.
что-то еще я ненавижу
а
но это уже я ненавижу свой мозг. и то, что сейчас у меня там не творится.

короче перемен, я жажду перемен.


08:54

enough.

@музыка: muse - sober

@темы: врайтер-хуйятер, i never said they had any chance of avoiding this

19:56

enough.
блять, теперь я понимаю.
иногда это проще - заткнуться и не дышать вообще.


16:54

enough.
О бля.
В меня всадили дозу няшечек футболистов, даже ван-тру-пейринг замаячил на горизонте :facepalm:, я снова курю данхилл, хотя блять это же дерьмо, особенно синенькие какое дерьмо тебя несет дура, я успешно проебал пары, и я буду писать слэш про Александра, что вообще пиздец. Нет, конечно, это будет стеб и она меня не простит за такое, но сама виновата. Александр, если ты меня видишь и слышишь - это именно так я надаю тебе по щщам твоим, чтобы тебе больше не снится никогда :lol:
Кончил вкуривать :vict:


13:36

enough.

@музыка: the national - guest room

@темы: врайтер-хуйятер, i never said they had any chance of avoiding this

23:35

enough.
Я думал всё; думал больше вообще ничего никогда не придумаю.
Хотя бы так, хотя бы как-то, но ведь с каждым разом всё короче и короче. Всё глупее и глупее.

Нет ничего такого в том, что я хочу как можно чаще чувствовать тебя, твоё тепло, которое, порой, переваливает за отметку «слишком горячо; чертовски опасно для жизни», и нет ничего странного в том, что... простыня в конкретном месте, там, где ты только что спал на спине, на ощупь влажная, до мерзости влажная. Я растираю оставшуюся на пальцах влагу - кожу сковывает что-то липкое; на языке, в носу я чувствую горький аромат, напоминающий гниль, но менее отвратительный.
Нет смысла медлить, заигрывать с тобой спящим - тебе итак все равно - я откидываю одеяло и вижу то, что хотел увидеть: небольшие кровавые и слизкие пятна, ровной шеренгой раскрасившие простынь. Узнаю твой почерк - и правда: стоит только протянуть руку к твоему позвоночнику и можно увидеть россыпь язв, украшающих каждый твой позвонок. Открывшихся язв. Из-за них ты не спишь и, когда я обвожу одну из них, выгибаешься колесом и отодвигаешься от меня на другой край кровати - на моих пальцах блестит, густеет, засыхает сгнивающая кровь, а я словно немой стал.
Мне страшно не оттого, что это с тобой происходит; не оттого, что это опасно, может быть.
Страшно оттого, что я упустил это из виду; того, что понятия не имею, как это с тобой произошло.
- Ебать, - после серой темноты этот назойливый рассвет на кромке неба кажется чуть ли не самым ярким светом всей моей жизни. Самый яркий пока - свет софитов и его преломление в глазах что твоих, что чьих-либо ещё.
На месте тебя измученная за ночь подушка. И нет никакой крови - я закрываю глаза, пытаюсь остановить сердцебиение на грани дозволенного, и, надо признать, это не так уж и легко, как, может, казалось тебе, вошедшему в комнату и весело шлепающему по полу босиком.
Скрипнув дверцей шкафа, ты зашуршал шмотьем - видимо, ходить голым по пустой квартире, когда никто не видит, ты устал. Оно и в самом деле неинтересно.
Я продублировал себя же.
Ты оборачиваешься, испуганно-радостный, и, прежде чем успеваешь поздравить меня с пробуждением, ловишь неразборчивый вопрос - у меня в последнее время неполадки с нервами, я вообще себя не контролирую, теряюсь, разговариваю с воздухом.
- Откуда синяк? - Пытаешься извернуться и показать на огромный - диаметром с десяток дюймов - сгусток крови, делающий твою лопатку похожей на стухший и насквозь изъеденный червями антрекот. - Это ты, брат, сегодня ночью в порыве страсти...
Я понимаю, что всякое случается. Что могло бы быть и хуже... но у меня опускаются руки - я не мог такого сделать, пусть и случайно: сил не хватит.
-... да шучу я, поверил, что ли? - Ты фыркаешь тихо, будто бы возмущенный моей чрезмерной самоуверенностью - а я действительно дурак. - Это в самолете какой-то... ладно, проехали - доставал багаж. Чей-то кейс прекрасно вписался в мою спину. Я, честно говоря, думал, мне сломало пару ребер, но нет...
- Мудак, блять. - Падаю обратно и накрываюсь одеялом с головой - под ним душно, но уж лучше так, чем видеть твою идиотскую улыбку, которая знает, что я уже успел мысленно выйти в открытый космос и к черту взорваться от перепадов давления. - Слышишь, мудак?



@музыка: miles kane - counting down the days

@темы: wtf, врайтер-хуйятер, i never said they had any chance of avoiding this

21:27

enough.
розы, резеда и романтика.
и в этот момент понимаешь, что когда начинаешь искать знаки, читать подтексты, шифроваться, колдовать и нести разношерстную чушь даже не с бодуна, то это значит, что, похоже, ты спелся, чувак.
А когда перечитываешь что написал, в мозгу звенит "дружище, да ты совсем мудак стал".


@музыка: killers - romeo & juliet

15:42

enough.
-__________________-
извините, но здесь есть гет.


Каждый удар о стену и без того хлипкого стола, отдавался в ушах Алекса ее томным выдохом - в промежутках между ними ее губы смыкались, и она тяжело дышала, настолько тяжело, что Алекс чувствовал движение ее грудной клетки своей. Он пытался целовать ее шею, отвлекать влажными прикосновениями своего языка, но, каждый раз оглядываясь в зеркало, видел свои глаза, пульсирующую вену на виске, мерно раздувающиеся ноздри и абсолютное равнодушие к рукам, сомкнувшимся на его рубашке, коленям, обхватывающим его бедра -
Его большой палец без сомнений оставит синяк на ее бедре, но, толкнувшись в последний раз, кончив не вынужденно, но без особого удовольствия, Тёрнер ловит свой взгляд, выражение безрадостного вроде как оргазма на лице - в зрачках только лишь презрение к тому, что он делает. Ее помада на его губах после двух ломаных поцелуев оставила четкий, будто бы восковой контур, ее аромат остался в его волосах, а он подарил ей лишь синяк да осознание того, что она трахалась с ним.
Алекс находит в себе мужество поцеловать ее в щеку, в то время как она поправляет подол и, соскочив со стола, задерживается около зеркала, чтобы стереть безобразие со своего лица. Она замечает приподнятую в удивлении бровь Тернера - до сих пор он не может привыкнуть к тому, что для многих людей секс - это всего лишь способ убить время, как послушать музыку например. Однако она воспринимает это по-другому: проводит салфеткой по его губам несколько раз, снимая чертову красноватую помаду, и глупо улыбается, довольная чем-то.
А вот ему становится неловко, и, застегнув ремень трясущимися руками, он выметается из гримерки, будто бы оскорбленный или униженный.

*
Конечно, ему понравилось заниматься с ней сексом; конечно, думать об этом во время концерта не самая лучшая идея, особенно, когда нужно объявлять следующую песню. Его голос обмякший, отвлеченный говорит залу, что сейчас на сцене появится Майлз. Уже выскочил, сгусток энергии - Алекс загоняет Ариель в дальний угол своего сознания, стоит Кейну пройти сколько-нибудь близко, задеть его, Алекса, своими ебанутыми - ну, правда, ебанутыми - руками. Задеть намеренно, судя по скорости. Тёрнеру приходится скрывать побуждение рвануть к чертовой матери с места, за сцену, или хотя бы содрогнуться, и он просто остается как бы серьезно перебирать струны и петь припев.
Конечно, всем видна его улыбка; конечно, все знают, что это либо фансервис, либо один издевается над другим и оба - надо всеми —
Но никто и понятия не имеет, как же Алексу стыдно, до чертиков неловко стоять там и бороться с ноющим чувством, ставшим поперек горла. Никто не подозревает, что можно какими-то идиотскими совершенно жестами вогнать его в ступор. Никто не может понять, что Майлз - абсолютнейший феномен, заставляющий его заливаться краской и чувствовать себя лишним, несущественным. Алексу это всё кажется чем-то неподвластным его ограниченному уму, чем-то вроде рационального бреда, не имеющего под собой никаких оснований. Тёрнер приходит в окончательное замешательство, когда Кейн еще и присаживается рядом, в нескольких сантиметрах почти что, на корточки, чуть раздвигая ноги -
Никто не знает, что от этого всего у Алекса перехватывает дыхание, и, уж тем более, никто никогда не поймет, что это не просто прикосновения, а прорывающееся, вскормленное малодушие мистера Майлза Кейна.



@музыка: arctic monkeys - pretty visitors

@темы: врайтер-хуйятер, ta-focking-dah!, i never said they had any chance of avoiding this

20:17

enough.
Ненавижу чувствовать себя слабее, чем я есть на самом деле. К слабости ментальной прибавилась еще и физическая, и теперь я смело могу заявить, что тоска в сочетании с едва передвигающимся бренным телом и ебаным универом, один день которого я уже успешно проебал, являют собой смертельную дозу хуйни для моего мозга.
И никто меня не приласкает х.х

@музыка: muse - hate this & i'll love you

15:36

enough.
так, дело давней давности.
Я до сих пор таю, когда вижу эти фанарты. Ну а что? Первый пейринг, первый любимый блондин, жрущий шоколад и облачающийся в кожаные штаны, со шрамом на полтела, с охуенным каре и просто ебанутый, первый фанфик.

Их все равно убили обоих, anyway.



00:04

enough.
А я всё жду и жду того священного момента, когда от меня отъебется мать и когда мой папа перестанет ныть.
Всё надеюсь и надеюсь, что не буду на них похож, но этa битва проиграна с треском.

18:53

enough.
Black treacle.

Первые полчаса Алекс жал на газ в компании завершающей бутылки пива - остальные пустые перекатывались под сиденьями, сталкивались и звенели беспрестанно, потому что как ни крути, а Тёрнер был достаточно пьян. Настолько, что смог наебать Кейна, а потом и всех остальных, смог выманить ключи от машины, сесть за руль и рвануть с места, оставляя за собой только черные, похожие на пролитую смолу следы от шин.
Первые полчаса прошли как во тьме: Алекс слепо вел машину, рулил, едва управляясь со скоростью, не убирая ноги с педали газа. Он слушал гул автомобиля, параллельно допивая пиво и вспоминая, взял ли с собой сигареты - что все это значило, зачем он это сделал. Да, господи, он был не в состоянии думать о чем-то кроме выхваченного куска асфальта и белоснежной полосы краски перед глазами, хотя нет, он думал. О том, что Майлза на одном из поворотов может стошнить прямо на обивку, если не хуже - тот может банально задохнуться своей же блевотиной. Еще он думает о том, что Майлз может просто сильно удариться головой при такой езде и умереть ещё до того, как придет в сознание.
Тёрнер ищет тормоз. Мысленно. Раньше находит эту самую нужную из педалей и с силой вжимает ее в пол - Кейна швыряет вперед, сам Алекс рулем вышибает последнее дыхание, но, несмотря на это, рывком оборачивается. Пьяные зрачки скачут по светлым пятнам, отблескам стекла - прищуренные покрасневшие глаза Майлза нелепо моргают, он дергает головой, озираясь вокруг. Мелькают его руки, растрепанные манжеты, «Какого черта?..», а прошло только полчаса. Всего-то.
Алекс только и говорит заплетающимся языком «Знаешь, похищение, да?» - совершает чудеса техники и прикуривает, вернувшись к дороге, дав машине ход. Майлз хватается за спинку его кресла, даже, кажется, пытается встать, чтобы пересесть на переднее сиденье. Остановить машину, остановить пьяного Тёрнера - сам еще не вяжет ничего, а в глазах стоит очертание улыбки Алекса и этой бессмысленной фразы про похищение. Он не невеста, да и свадьбы никакой не было - что он несет?
- Эй, - Майлз опускает ботинок на рычаг переключения передач, Алекс ржёт с сигаретой в зубах. Скорость доходит до 60 миль в час - и Майлз валится назад, обратно на сиденье. Алекс же безмятежно пускает искрящиеся оранжевые искорки в открытое настежь окно. - Ебать, ты же в стельку...
- И? - Алекс достает другую сигарету, кидает пачку на соседнее кресло - Майлз чувствует, что и сам не особенно трезв, но дрожащими руками выхватывает себе сигарету. Сквозняк рвет кожу, рубашки, пуговицы напрягаются на нитках, сигареты курят сами себя - Майлз считает происходящее откровенной шуткой на пьяную голову, но-
Сопровождающийся фразой «да ну нахуй» резкий поворот вправо, передние колеса, съезжающие с дорожного полотна заставляют его задуматься над тем насколько этот бред реален. Алекс, тем временем, хлопает одной дверью и уже открывает другую, выдыхая дым через ноздри, как разъяренный бык перед атакой на тореадора.
- Потеснииись, - фраза, на взгляд Кейна, явно лишняя - он итак вжимается виском в ручку стеклоподъемника, одной ногой упираясь в водительское кресло, другой же - теперь - пихая Тёрнера в обратную сторону. Пьяный Алекс, однако, прекрасно справляется со всеми препятствиями на своем пути и, положив ладонь на бедро Майлза, с силой придавливает его к сиденью. Перегаром пахнет уже в не относительной близости - Майлз предельно часто дышит Алексом, пока тот, периодически ударяясь затылком о потолок их свадебного кортежа, запирает их изнутри и осознает суровую реальность в полной мере. Ну, в тесноте да не в обиде?
- Блядь, не мог просто сказать, что ли?.. - Кейн озлобленно и недовольно приподнимается на локтях, хотя с Алексом поверх себя это достаточно сложно. - Все же по туалетам или каморкам, это не в машине...
- Блядь, это типа так принято, хорошо?.. - Тёрнер, приглаживая растрепавшуюся прическу, начинает разговаривать вопросами, особенно не разбираясь в собственных причинно-следственных связях - сделал и сделал. Одно Алекс осознает четко: Кейн сейчас, вроде, украденная невеста в расстроенных чувствах, вдали от дома, семьи и друзей, готовящаяся к неизбежному, так что пусть...
Зубы Алекса смыкаются на коже поверх ключицы, в то время, как пьяные неподвластные руки выдирают из джинсов Майлза рубашку. Пальцы Кейна настолько же бесконтрольные помогают, перехватывают пуговицы - почти потушенный окурок дымится под сидениями среди груды стекла и другого мусора.
- Ты у меня больше за руль не сядешь, - заключает Майлз, обнимая тщедушное тело Алекса под рубашкой, скользя по влажной, прохладной коже друга прокуренными за вечер пальцами. Сам Алекс проводит рукой по торчащим в разные стороны волосам Кейна, вершит из них черти что, оторвавшись от неадекватного блуждания по его же шее, и тоном, не терпящим возражений, передразнивая одну очень известную дамочку, сообщает почти что в губы Майлзу: «Заткнись и езжай». Конечно, звучит это больше как «Захлопни ебало и крути педали», но низкому пробирающему до скрипа костей, до судорог голосу возразить получается не сразу, и Майлз - как и подобает обычаю - целует Тёрнера, эту помятую, алкоароматизированную рожу в губы. «I do» в походных условиях, а никто и не говорил, что будет легко.



@темы: врайтер-хуйятер, i never said they had any chance of avoiding this

23:15

enough.
Иногда я совсем мудак и выдаю бессмысленное.

- Я не знаю о каких шлюхах ты писал, но, надеюсь, это уже в прошлом, - Кейн явно озадаченный, откидывается на спинку стула, убирает с колен салфетку и - на взгляд Алекса - портит всю картину тем, что достает сигарету из пачки, а не из какого-нибудь видавшего жизнь портсигара. В остальном же происходящее подходит под описание «приятельский ужин 30-ых годов»: обыкновенная «тройка», тонкий черный галстук, слегка ослабленной петлей повязанный на шею Кейна, белоснежная рубашка, гладко выбритый подбородок, выбитые пробки, полумрак, колышущееся пламя свеч, столовое серебро - в общем, Алексу кажется, что этого достаточно. Кейн, тем не менее, продолжает в своем духе - прикуривает от свечи, берет в руку бокал с недопитым вином и, положив ногу на ногу, олицетворяет собой посетителя борделя, которому как раз только и продажной девки на коленях не хватает. Что-то тут не так, и Алекс не может не хмыкнуть - он чувствует себя лишним.
- Да, конечно, - Тёрнер сам того не замечая хватает свой бокал и почти не тронутое за вечер вино в миг исчезает; чуть было не задыхается - в вине плавал крошечный кусочек пробки.
- Хороший знак, - улыбается Майлз.
Алексу хочется провалиться сквозь Землю и вылететь в безвоздушное пространство - он со своей наформалиненой прической, в своей клетчатой рубашке, в джинсах, с бегающими глазами, изъясняющийся фразами пятиклашки-заики явно не достоин сидеть за одним столом с этим чужим ему человеком.
Он будто из другой эпохи, с той, с другой стороны зеркала - со стороны ущербных кретинов, писавших в юности пьесы, сочиняющих тексты на грани «я просто брал каждое 67 слово в словаре», но на самом деле сочиняющих очень глубокие, даже глубинные тексты, бренчащих на гитаре, а Майлз... Ну, Майлз это Майлз, он может кем угодно быть и везде будет органично вписываться.
Алекс ставит бокал обратно на стол, кажется, чуть не ломает ему ножку... в конце концов, рука сползает по ней вниз и остается лежать на скатерти. В другой руке он сжимает салфетку всю в пунцовых каплях - он же так жутко закашлялся с этой пробкой. Майлз только ловит нижней губой опасно повисшую на бортике каплю вина, садится нормально и повторяет за ним, за Алексом, подается ближе к столу - в следующий момент освобождает салфетку из рук Тёрнера, сжимает его пальцы в своих. Майлз забывает о тлеющей сигарете.
- Да что с тобой такое-то? - Даже этот жест, этот тон, манерность какая-то... Алекс злобно улыбается лишь уголком губ, стискивая пальцы вокруг пальцев Кейна. Прохладное тепло рук Майлза все такое же, значит, тот просто играется, а не воображает себя невесть кем, правда, Алексу от этого нисколько не легче - желание медленно растаять в воздухе никогда еще не было настолько сильным.
— Единственное, что Алекс делает, когда возвращается в номер - черкает, но весьма прилежно несколько первых пришедших на ум слов. Им, впрочем, не суждено стать песней: слишком мелко, как-то недостойно их. Алекс думает, что наврал Кейну прямо в лицо, хотя до этого момента он и правда не притрагивался к пьесам или хотя бы к чему-нибудь отдаленно их напоминающему - просто забыл об этом, оставил старые заморочки в Шеффилде, так же легко и безропотно, как и тетрадь со всем этим барахлом —
- Ал? - Не успевает пройти и десяти минут, а Майлз уже стучится к нему в номер: от галстука он уже избавился, ворот перекосился весь... Тёрнер прячет подвернувшуюся под руку бумагу в ближайший ящик и с явно сбившимся от волнения дыханием, тяжелым что ли, ощутимым, открывает Кейну, постепенно и окончательно путаясь во впечатлениях о прошедшем вечере.
- Если я задаю какие-то не те вопросы или говорю что-то не то, - Майлз будто бы держит в руке невидимую державу, а на голове его, судя по всему, поместилась тиара самого Папы Римского, но бормочет откровенную ерунду. Во всяком случае, звучит точно ерундово и непонятно, - Это не значит, что мне всё равно, наоборот - это... это хороший знак. Вот.
Ерундовее этого всего оказывается поцелуй в скулу даже, а не в щеку -
«Да что за?..» - Тёрнер теряется, когда понимает, что ему нисколько не стыдно, что в какой-то степени это, может быть, приятно; Приятен именно жест примирения после несуществующей ссоры.
Приятен оттенок безмерной симпатии друг к другу, из-за которого поцелуй, плавно перешедший в поцелуй в щеку, не заставляет их заливаться краской и стесняться отельных коридоров;
Это, в конце концов, вынуждает их обняться, пожелать друг другу спокойного сна и запереться -каждого- в своем собственном номере. Поражаясь тому, что только что было, оба ложатся спать, задаваясь только одним вопросом: «Что же такого особенного случилось сегодня?»



@музыка: depeche mode - here is the house

@темы: wtf, врайтер-хуйятер, i never said they had any chance of avoiding this

14:43

enough.
+ я не мог не оскорбить bbc за их непонятную, оставившую смешные ощущения первую серию 2 сезона

Именно мерзкое двойственное состояние объединяет этих двоих людей под одной крышей - объединяет на время, на несколько минут. Майкрофт будто пьяный, совсем немного, едва совсем, ломает комедию перед человеком, который сам готов сломаться. Сообщает что-то, вроде, важное про мисс Адлер или намеревается сообщить, хотя у самого только и раздумий что о Шерлоке.
Точнее о его сердце.
Джон, напротив, думает об Ирэн, уверенный, что сердца у Шерлока попросту отсутствует. Хотя об Ирэн он думает исключительно из-за Шерлока - он не может поверить, что Холмса-младшего могла оставить безразличным женщина, настолько неоднозначно давшая понять о своих чувствах. Задуматься уже стоит хотя бы над тем, что такую лакомую загадку Шерлок предпочел оставить нетронутой, нежели надкушенной...
- Что вы думаете?
- Я?.. Я не знаю. - Джон кажется немного не в себе? Потерянным? - Нет. Невостребованным - вот точное слово, и Майкрофт жалостливо приподнимает уголки губ. Конечно же, он и понятия не имеет каково это - существовать на милость Шерлока Холмса, но подразумевает, что, наверняка, это непросто - быть так близко и прозябать в стороне от главного. Он сам так никогда не поступал с близкими... Майкрофт внутренне смеется во весь голос, но так и есть на самом деле - никогда. А вот брат банально не знает, чего хочет от других людей - а ведь люди - они просто люди, а не Мориарти, Адлер или даже, прости господи, Лестрейд.
«Если у Шерлока есть сердце, то... возможно, он снова меня обманул.»
Одновременно проскакивает в головах мужчин, уже с минуту сосредоточено молчащих, глядящих прямо в стол. Антураж разный у этих мыслей.
И, если у Джона она коверкается в ревности и мыслях о типичном Шерлоке, вспоминающем о коллеге в исключительные минуты безрадостных серых будней, когда им обоим совершенно нечем заняться, то Майкрофт помечает мысль грифом «совершенно секретно» и думает, что доверие к Шерлоку, так непрочно тянущееся еще с детских лет, пожалуй, скоро оборвется навсегда. С другой стороны, оба мужчины рассматривают новость только лишь с мрачной стороны.
Если у Шерлока есть сердце, то...
Разве не они самые приближенные люди? Разве им нет доступа? Разве Ирэн чем-то выделяется на их фоне?
Джон думает о ее фразе про пару; о своих громко отзвучавших по всему цеху заброшенной электростанции словах; о ее обнаженном теле перед глазами Шерлока - это либо коварные происки «этой женщины», либо одним выстрелом она хотела сразить сразу двух зайцев. Одного она ранила, а другого... а черт его знает.
Майкрофт углубляется в суть: если Адлер умудрилась влюбиться в Шерлока, он не смог бы не отразить ее чувства, не бросив ей ее же ошибку в ноги. А он буквально выплюнул всё, что думал, прямо ей в лицо - Майкрофт тому свидетель - но, чтобы Шерлок брал кого-то за руку настолько бережно... Тактильные контакты Шерлока никогда не интересовали Майкрофта, но он признавал, что это является частью загадки младшего брата. Сейчас прикосновения играли большую роль, хоть, безусловно, могли и откровенно лгать. Да, они лгали, как и сам Шерлок, безбожно врали прямо в глаза.
Майкрофт удовлетворенно сцепляет пальцы вместе - брат умудрился провести его как деревенского дурачка, но зато ради чего!
Ради женщины!
Из-за Адлер! - понимает Джон - из-за Адлер началась эта полоса вранья друг другу, откровенного, неприкрытого обмана. Всё делалось только ради того, чтобы не ранить чувства Шерлока, которых - по их умозаключениям - не существовало вовсе. Они с Майкрофтом вели себя как дети, считающие что держат свою собаку на поводке, в то время как она сама вела их у себя на поводу. Когда они только успели сами пустить себе такую гору песка в глаза?
- Скажите Шерлоку, что ее взяли в программу защиты свидетелей. Теперь она будет жить в Америке под другим именем, начнет новую жизнь. И он больше никогда ее не увидит. - Холмс-старший выжидающе смотрит на ставшего лишь угрюмее Ватсона. Он бы с удовольствием закурил еще одну, только вот смехотворно он выглядит с этой своей сигаретой, «легкой», как метко заметил Шерлок.
- Хорошо.
- На самом деле, ее обезглавили талибы. Два месяца назад. - Уже ленивее произносит Майкрофт.
- Вы уверены? Она уже проделывала такие штуки раньше.. - Джон не знает, что чувствовать: облегчение или разочарование.
- На этот раз там не было Шерлока, чтобы меня одурачить.
«Конечно, не было» - думает Майкрофт, смакуя эту горькую мысль - больно это. Больно, что однажды кто-нибудь да выйдет на Шерлока, и его маленький - да, крошечный - мирок взорвется, причем без участия таких милых душе персонажей как Джим или Ирэн. Братишка и его чрезмерно большое, безмерное сердце... «Лучше бы он уделял больше внимания Джону.» - Холмс-старший чуть ли не произносит это вслух, но, спохватившись вовремя, только пододвигает к Ватсону папку с делом «этой женщины».



@музыка: radiohead - the tourist

@темы: корявочка, bbc

14:35

enough.
+ ещё одно
я дрочер - проходим мимо. За четыре дня без интернета я слишком часто прикладывался к ворду.
знаешь,у меня обычно нет связи со своими зарисульками, но я когда начинаю перечитывать это для правки, я думаю о тебе. Мне впору покраснеть, но дальше уже некуда.

Кому нужен район Красных Фонарей?
Кому нужно это жалкое утешение, если есть ты?
Ты, который претворяется невинным и брошенным своей девушкой ради мишки Тедди. Иногда мне кажется, ты просто малодушен, не способен признать, что мальчики это не то же самое что девочки - иногда - что я совсем повернулся на тебе и от этого думаю о тебе же, как о последнем уроде. Но эта слабость, которой ты иногда поддаешься, странное поведение, временами замечаемое мной, какой-то замаскированный бред, который ты несешь -
Ты какой-то умственно отсталый, просравший своё счастье, заливший горе гелем для волос и строящий из себя идиота. Твое лицо теперь с каждой обложки смотрит, везде только и разговоров, что Arctic Monkeys или Alex Turner, везде - твоё лицо. Недовольное, измученное, кривое.
А еще этот вопрос вечный: когда воссоединение?
Какое может быть воссоединение, если я хочу тебя даже таким?
О чем может идти речь, если я понимаю, почему ты молчишь в тряпку о своей этой Алексе? Если я вижу что улыбочка твоя, что знак вопроса перевернутый в твоих волосах - всё просит меня вернуться, возвратиться к тебе, а ведь я даже не уходил.
И ты пишешь свои песни, бубнишь под нос себе 505, стучишь по поручням что-то неизвестное, время от времени вымученно играешь на камеру, будто никогда не думал, что перед объективом можно вести себя естественно, а не убого, так, как ты себя ведешь.
Зачем вообще нужны все эти девушки, на раз-два готовые валяться у моих ног, если есть ты?
Если есть совместный тур по Австралии;
Если есть комната с раскачивающейся под потолком лампочкой - такая вот прихожая - если ты сидишь на какой-то коробке с опущенной головой, и только волосы блестят в тусклом свете. Руки сцеплены вместе - будто молишься.
Все уже давно ушли кто куда, а ты сгорбившись о чем-то просишь, а кого и о чем - неизвестно.
Кому вообще нужно что-то ещё, если можно просто подойти к тебе и, взяв за волосы, повернуть к свету?
Не дай бог, ты плачешь или плакал; не дай бог, увидеть опухшие, порозовевшие веки и слезы повисшие на подбородке - это на тебя не похоже.
Хуже всего то, что я опущусь на колени перед тобой, я возьму твои горячие шершавые ладони в свои и... я зацелую их до смерти, пока ты не скажешь мне, что все в прошлом, не томно моргнешь так, как только ты можешь, и не скажешь, что я чертовски сильно изменился за это время.
Они мне не нужны и никогда не были;
Семь лет почти что на то, чтобы понять что с течением времени ты станешь лишь ближе, несмотря на все расстояния, отношения, слова, тексты - не взирая даже на то, что происходит с нами обоими. Единственное, что нас разлучает, так это твоя неспособность дать мне объяснить, что ни одна из них, ни один из них, не сделает тебе больнее, чем я - потому что без меня тебе нечего будет разгадывать, нечего будет шифровать и расшифровывать. Как из тебя, из Алекса Тёрнера, получился любительский Шерлок Холмс?
Почти такой же бесчувственный, ты будешь сидеть и молчать, рассматривая мою улыбку - внезапно наклонишься поцеловать распухшими немного от соленых слез губами, будешь несмышлено касаться своим языком моего, напирать наскоками - я сразу пойму, что долгие три месяца ты только лишь представлял меня, а теперь заполучил к себе.
Будто никогда и не имел вовсе; будто впервые меня видишь; впервые хочешь передо мной раздеться; впервые по-настоящему хочешь.
Каждый раз, смущенный чем-то, ты делаешь мне немного больно - ровно настолько, чтобы обрести контроль над собой, над своим дыханием, над своими ощущениями.
Мучаясь сомнениями, я отвлекаюсь от тебя - мне многого это стоит, но как бы ты не хотел получить все и сразу, ты остаешься ни с чем.
Твой взгляд меняется от несчастного к волнительному, но кому это интересно?..
Кому нужен я, если есть ты?



@музыка: depeche mode - oh well

@темы: wtf, врайтер-хуйятер, i never said they had any chance of avoiding this

enough.
Я вот хотел итоги какие-никакие подвести, что-то написать трогательное, но я когда вспоминаю 2011, мне кажется, этот год был невероятно бесконечным и всеобъемлющим.
Рождение Бинга и 9, 10, 11 июля - одни наворачивают петлю в моем мозгу. Я столько охуенно бредовых и не очень имен за жизнь не передумывал, а здесь - целая лента увязла в этом.
22 мая без комментариев остается вообще - это было не в этой жизни.
А уж про ЕГЭ и наш всеобщий высер ночью перед экзаменом, попытки повторить хотя бы что-то, я просто молчу.
Спамы, братания, родословная!, выходы в твиттер суперлюдей, регистрация ЮДЖИНА, его реплаи, море фиков каких-то, обретение моего сука долгожданного отп, концерт Маккартни, внезапный концерт Гоголей мимимим, Lumen, который вынес мозг вживую, с десяток прогулок с любимыми людьми, перепробованные сигареты и состояние какого-то невесомого существования все это время.
Ах да, я имел наглость забыть о выпускном, о перебежках из заведения в заведение, о плешке, о сданной сессии, о школе нахуй забыл совсем - я же говорю 2011 был своеобразной черной дырой, вместившей ВСЁ.
Я прекрасно понимаю, что 2012 будет хуже, хотя бы потому что 2008 был отвратительным (за исключением некоторых вещей), но надежда умирает с верой, а моя вера как-то пока не собирается to kick the bucket.



ваш кто-то.


13:10

enough.
я посмотрел Шерлока Холмса

@темы: охуенный бред невменяемого пони

22:51

enough.
!

@музыка: yourcodenameis:milo - i am connecting flight

@темы: умные люди говорили, горшочек с медом

15:14

enough.
если кто-то еще посмеет обижаться
Вообще-то мне и так неплохо, если честно - столько всего за эту неделю надо будет сделать, нажраться я могу и самостоятельно, а друзья - это пережиток прошлого. Одногруппники это мне уже ясно изложили на пальцах. У меня еще есть мама и папа в количестве двух человек, которые намедни стали трахать мне мозг активно, так что скучно не будет. УЖ ТОЧНО НЕ ТРИДЦАТЬ ПЕРВОГО - как обычно у нас случится какая-нибудь неожиданная ожиданность.
С Рождеством меня! И с Новой Херью в Новом Хеппи Йере.


@темы: oh santa, i've been waiting on you